Направленность эволюции систем
Наиболее существенной характеристикой эволюции любой системы является необратимость, выражающаяся в определенной направленности ее изменений. Такие изменения неизбежно предполагает учет фактора времени в соответствующей теории. Классическая наука, опиравшаяся на представление об изолированных или замкнутых системах, исследовала лишь обратимые процессы и поэтому абстрагировалась от изменений систем с течением времени. Это обстоятельство находит свое выражение в симметричности не только классической, но и квантовой механики по отношению ко времени. Иначе говоря, эти уравнения могут быть с одинаковым успехом применены для описания процессов, происходящих как в настоящий момент времени, так и в прошлый и будущий.
Однако такие представления чрезмерно абстрагированы от реальных процессов, протекающих даже в неживой природе. Поэтому уже в рамках классической термодинамики понятие времени стали связывать с необратимыми процессами. Но последние радикально отличаются от тех процессов, с которыми мы знакомы в реальной жизни. Согласно второму началу термодинамики, в закрытых системах наблюдается постоянное возрастание энтропии, характеризующей меру беспорядка системы. Другими словами, если в неживой природе и происходит эволюция, то она направлена в сторону дезорганизации и разрушения системы и поэтому носит чисто негативный, энтропийный характер. Между тем эволюционная теория Дарвина убедительно доказывает, что развитие живых организмов осуществляется в направлении их лучшей адаптации к окружающей среде, совершенствования их организации, усложнения структуры и функций. Весь социальный опыт также свидетельствует, что человеческое общество несмотря на временные возвраты и зигзаги, в целом характеризуется прогрессивными изменениями, особенно в развитии материально-технического производства, что выражается, например, в смене старых технологических укладов новыми.
В экономической науке представление о статике и динамике процессов в явном виде сформулировал Д.С. Милль. Это представлении было заимствовано из ньютоновской механики и потому опиралось на идею обратимых и равновесных процессов. По-видимому, впервые четкое различие между обратимыми и необратимыми процессами в экономике было проведено Н. Кондратьевым. Необратимость и неповторимость экономических процессов не означают отрицания их подчиненности некоторым общим закономерностям, как считали сторонники влиятельного тогда неокантианского направления в социальной философии. Неповторимость или необратимость означает лишь невозможность изменения направленности процессов в каждый данный момент времени, что характерно для обратимых процессов. Именно к такого рода обратимым экономическим процессам относятся сезонные колебания конъюнктуры, колебания длительностью примерно в 7-11 лет, известные как «промышленно-капиталистические циклы» и, наконец, открытые Н. Кондратьевым и названные его именем большие колебания конъюнктуры, охватывающие 50-60 лет. Сам Кондратьев занимался преимущественно исследованием обратимых процессов, но при этом отдавал себе отчет в том, что они составляют лишь часть сложного и в целом необратимого процесса экономического развития.
Сложность конкретной экономической действительности вынуждает нас упрощать действительность, абстрагироваться от множества ее взаимосвязей и особенностей. С этой точки зрения любая экономическая теория дает лишь относительно верное отображение соответствующего фрагмента экономической действительности. Как справедливо подчеркивает Ю.Ольсевич, «всякая хозяйственная система многомерна, поэтому возможны разные точки зрения на нее». Но это не исключает возможности построения общих, интегральных теорий, в которых отображаются развитие и взаимосвязь исторически существовавших форм экономической жизнедеятельности людей.
Именно к таким теориям относятся выдвигаемые в последние годы теории экономической эволюции, хотя во многих из них внимание почему-то концентрируется только на развитии материальных основ производства, замене одних технологических укладов другими. Не подлежит сомнению, что технологическая эволюция играет решающую роль в развитии общества, но было бы неправильным ставить знак равенства между технологической и экономической эволюцией в целом, как это делает В. Маевский. «Процесс экономической эволюции на макроуровне, - пишет он, - состоит в переходе от одного технологического уклада к другому, который сопровождается ростом масштабов производства, производительности труда, усложнением хозяйственных связей и отношений». Конечно, технический прогресс, приводящий к замене одного технологического уклада другим, способствует развитию всех составных элементов системы общественно-материального производства и поэтому представляет собой важнейшее и необходимое условие экономической эволюции. Но последняя не исчерпывается переходом от одного технологического уклада к другому хотя бы потому, что производство не может существовать ради самого себя. Оно должно всегда ориентироваться на потребление, на удовлетворение растущих запросов людей. Чтобы говорить о возможностях и перспективах экономического развития, как указывал С. Булгаков, необходимо прежде всего установить, является ли человек функцией экономики, хозяйства или же само хозяйство есть функция человека. Аналогичных позиций придерживались многие представители отечественной социологической, экономической и политической мысли, выступавшие с критикой экономического детерминизма.
